Андрей Шлейфер, Дэниел Трейсман: Без коммунизма лучше

http://www.vedomosti.ru/opinion/news/36230401/bez-ko...

Граждане бывших стран соцлагеря живут богаче, дольше и счастливее, чем 25 лет назад

Спустя 25 лет после падения Берлинской стены ощущение упущенных возможностей все еще висит над странами, лежавшими к востоку от нее. Переходный период от социализма к капитализму многими воспринимается с чувством глубокого разочарования. За редкими исключениями вроде Эстонии и Польши переходные страны принято считать неудачниками. Их экономика изуродована имущественным неравенством и коррупцией, их политика развращена ползучим тоталитаризмом и электоральными фальсификациями. 40 лет «холодного мира» закончились войнами по всему континенту — от Югославии до Украины.

Падение экономики в начале 1990-х было весьма травматичным. Но реформы интегрировали постсоциалистические страны в международную торговлю, сделав их в среднем более рыночно ориентированными, чем другие страны мира. В последние годы они догнали, а в некоторых случаях и перегнали общемировые показатели. Между 1990 и 2011 гг. подушевой ВВП в медианной переходной экономике рос немного быстрее, чем в медианной стране остального мира. А Босния, Албания и Польша перегнали даже лидеров мирового роста, Сингапур и Гонконг. За эти годы потребление на душу населения выросло в средней постсоциалистической стране на 88%, в остальных — на 56%, а в России — более чем вдвое.

Улучшились условия жизни. Увеличилось число собственников автомобилей — раньше автомобиль был у каждого десятого жителя постсоциалистической страны, а теперь — у каждого четвертого. В Литве, Польше и Словении автомобилей на душу населения даже больше, чем в Великобритании. В постсоциалистических странах высшее образование получает бóльшая доля граждан, чем в остальном мире. Они покупают больше мобильных телефонов и проводят в интернете больше времени, чем жители других стран с тем же уровнем развития.

Бывшие жители соцлагеря путешествуют за границу. В 2012 г. они совершили 170 млн поездок за рубеж. Они живут в более просторных квартирах, чем 25 лет назад, и благодаря приватизации доля собственников жилья в этих странах одна из самых высоких в мире. Их рацион включает в себя больше овощей и фруктов. В Польше, Чехии, Словакии, Венгрии и Словении исследователи фиксируют, возможно, самое резкое в мире снижение сердечно-сосудистых заболеваний за все время наблюдений — во многом благодаря замене животного масла растительным. Даже в условиях роста переходные экономики сокращали уровень вредных выбросов. Их системы здравоохранения прививают большее число детей и предупреждают младенческую смертность эффективнее других стран с тем же уровнем развития. Да, в начале перехода к капитализму уровень бедности и неравенства увеличивался. Но сейчас в постсоциалистических странах оба эти показателя ниже, чем в других странах с сопоставимым уровнем дохода.

Постсоциалистические страны перестали быть аномально авторитарными. Теперь они в среднем демократичны ровно настолько, насколько этого позволяет ожидать уровень доходов. И хотя индексы восприятия коррупции показывают, что она в переходных экономиках выше, чем в среднем в мире, опросы граждан ставят это под сомнение: масштабы взяточничества здесь ниже среднемировых.

Разумеется, постсоциалистические страны не идеальны. Безработица по-прежнему на несколько пунктов выше нормы. Население курит и пьет больше, чем в сопоставимых по доходам странах. Однако ожидаемая продолжительность жизни вполне соответствует уровню подушевых доходов. И вопреки популярному медиаобразу в средней постсоциалистической стране она выросла с 69 лет в 1990 г. до 73 в 2012 г. Даже доля тех, кто считает себя счастливым, в этих странах примерно такова, как в других с аналогичными доходами.

А что Россия? 10 лет назад мы утверждали, что в сравнении с другими странами с сопоставимым уровнем доходов она стала «нормальной страной».

Мы предполагали, что рост российской экономики будет продолжаться, сопровождаясь общественной модернизацией. С тех пор подушевой ВВП в России вырос на 39%, а по использованию интернета она обогнала Грецию. Мы наметили тогда два политических сценария. Первый предполагал «увеличение демократической конкуренции и появление более активного гражданского общества». Второй — «соскальзывание в авторитарный режим, возглавляемый сотрудниками спецслужб под прикрытием формальных демократических процедур». Мы предположили — как оказалось, излишне оптимистически, — что реальность окажется между этими двумя сценариями. Фактически российский президент выбрал второй вариант.

Никто не может предсказать, далеко ли зайдет путинский авторитарный проект. Но совершенный Россией поворот не отменяет безусловного прогресса постсоциалистических стран в целом. 25 лет назад они были альтернативной цивилизацией. Требовалась немалая смелость, чтобы предположить, что они так стремительно приблизятся к мировым показателям. Но именно это и произошло. Пора отказаться от предрассудков, связанных с переходным периодом. Рыночные реформы, попытки построения демократии, борьба с коррупцией вовсе не провалились, хотя и остаются незавершенными. Непростой путь преобразования постсоциалистических стран не обнаружил ни неадекватности либерального капитализма, не неработоспособности демократии. Наоборот, он продемонстрировал преимущество и перспективность того и другого.

Автор — профессор Гарвардского университета; профессор UCLA.