В Тюмени начинается Нюрнбернский процесс

О, адвокат Нигматулин, старый знакомый.
Опять будет умолять простить малолетку Кэтчера? :-)

Если судьи вдруг по чьей-то просьбе окажутся "гуманистами", то всю оставшуюся жизнь будут жрать дерьмо, а дело можно будет переиграть в суде высшей инстанции. Восемь адвокатов-подонков (вообще, не факт, что все они нанятые за бабки, как Нигматуллин, - возможно, есть обязательные государственные, тогда подонков не восемь, а меньше) могут уже к поеданию дерьма готовиться и ставить крест на своей карьере.

Надеюсь, меня никто никогда не подозревал в фашистких убеждениях, поэтому позволю себе вставить реплику.
Я тоже считаю, что фашисты такие же люди, только ставшие жертвой «неправильной» идеологии и что им в любом случае нужно дать шанс исправиться!
При этом я абсолютно не призываю простить их. Полагаю, что они должны понести наказание. Вопрос какое?
Может их сразу растрелять? Если так, то я не вижу разницы между подсудимыми и теми, кто призывает совершить над ними расправу.

По адвокатам - ведь там статьи 105 и 213 есть, на этих-то статьях некоторые хорошо руку набили. В списке вижу несколько опытных сто пятничков
Что касается разжигания по 281-1, ни у кого из списка адвокатов по-моим данным опыта нет. И эрудиции.

Для вынесения справедливого суда нужна публика - пристутствие публики понуждает суд ( в какой-то мере) принимать такие решения.

О наказании - многое зависит от качества собранных материалов. Если вина неопровержимо доказаана - это одно, а если нет?

Вот приведу пример из одного дела в котором я принимал участие в качетсве зашитника - далее мои доводы - вернее один

Нам представляется, что дело было сфабриковано.
В протоколе места происшествия понятыми значатся соседи погибшей: Н.П. Конаков и Н.А. Зубанова.
i) Допрошенный в судебном заседании свидетель Н.П. Конаков пояснил, что он в осмотре места происшествия 20 октября 2006 года не участвовал, а просто по просьбе следователя, пришедшего в его квартиру, подписал незаполненные листы. Это подписание незаполненных листов проходило глубокой ночью с 19 на 20 октября. Он из своей квартиры не выходил, трупа не видел, в квартиру №20, где проживала погибшая, он не заходил и не наблюдал за действиями сотрудников милиции по фиксации следов преступления и изъятию каких-либо предметов. Свидетель заявил, что об убийстве своей соседки он узнал со слов других людей. Конаков также показал, что ему не разъяснялись его процессуальные права, он подписывал листы бумаги, доверяя следователю, в предположении, что там будет зафиксированы его объяснения (протокол судебного заседания, стр.50-51). Таким образом, следственное действие проводилось без участия понятого Конакова. Это обстоятельство превращает протокол осмотра места происшествия в беспредметный. Ущербность этого процессуального документа не может быть исправлена в судебном заседании.

ii)Допрошенная в судебном заседании свидетель Н.А. Зубанова, отвечая на вопрос гособвинителя, также пояснила, что следователь «дал нам подписать чистые листы. Как так можно дело расследовать?» (протокол судебного заседания, стр.14). Отвечая на вопрос защитника, она уточнила, что на чистых листах, которые она подписывала, «было написано «протокол» и еще мелким шрифтом что-то написано» (протокол судебного заседания, стр.15).

Согласно ч.1 ст.177 УПК РФ «осмотр места происшествия производится с участием понятых …»
Раз протокол осмотра места происшествия заполнялся не в ходе следственных действий, а в иное время, то не исключено искаженное формирование в нем сведений о фактах в зависимости от личной позиции следователя или иных обстоятельств. В известной мере на это указывает такая деталь: свидетель М.А. Ябров, допрошенный в судебном заседании, показал, что он первым прибыл на место происшествия и обнаружил труп женщины; «женщина была раздетой» (протокол судебного заседания, стр. 36). Но в протоколе осмотра места происшествия это обстоятельство не отражено.

Таким образом, протокол осмотра места происшествия появился в результате действий, не предусмотренных уголовно-процессуальными нормами – подписанием понятыми незаполненных листов протокола.
Пленум Верховного Суда РФ в абз.2 п.16 Постановления №8 от 31.10.1995 разъяснил, что доказательства должны признаваться недопустимыми «если собирание и закрепление доказательств осуществлялось … в результате действий, не предусмотренных уголовно-процессуальными нормами».
Согласно ч.1 ст.75 УПК РФ «недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст.73 настоящего кодекса». Однако вопреки нормам, закрепленным в процессуальном законе, суд постановил приговор с учетом указанного протокола, чем нарушил требования п.2 ст. 379, п.1 ст.381 УПК РФ.