TO OSTATNIA-2

3. Соседи

Да, князь, прекрасные слова:
свобода, равенство, права!
Надеюсь, нам помогут.
Вы обмакнули рукава!
Шампанское, ей-богу!

(там же)

[img_assist|nid=3018|title=|desc=|link=node|align=none|width=400|height=240]

Понятыми взяли соседа сверху и соседа снизу — отставного фельдъегеря и полковника в камуфляже. Оба знают меня с детства. Один только что вернулся с работы, один не успел на нее выйти. У полковника сын прошел первую чеченскую, а с другой чеченской, куда подался добровольцем с бывшими сослуживцами, вернулся в цинке — все они тогда вместе вернулись в цинке, не успев, похоже, и повоевать. Затем на Кавказ отправили его зятя — но тот вернулся: повезло.

Сосед сверху хотел после бурной трудовой ночи водки. Ему налили, он хряпнул, пришел в разговорчивое состояние и заявил, что Якушев* — вор, и следом стал на эту тему читать научно-популярную лекцию операм. Опера отмалчивались, как партизаны из кино. На их счастье, оба соседа быстро погрузились в общую тему — ремонт. Оба бесконечно делают ремонт, а наша квартира совпадает с их квартирами по планировке. Вместо созерцания обыска они расхаживали по квартире и объясняли друг другу, жестикулируя, как и где они уже сделали свой ремонт, а где еще не сделали. Опера отчаянно призывали их вернуться к исполнению гражданского долга, а те упорствовали в отлынивании от него — бегали курить на площадку, болтали про ржавые трубы, окна и натяжные потолки (дом наш строили зэки, старались не особо и плиты клали криво, и в итоге через потолки идет трещина — заштукатурить ее невозможно, можно лишь спрятать под фальшивый потолок).

Соседу снизу надо было сообщить на работу, почему он задерживается, и как ему подтвердить алиби о неявке в срок — о том, что он не балду пинал, а долг выполнял гражданский, не щадя сил своих. Звонить ему пробовали запретить, но хрен его остановишь, и он все равно стал звонить и не успокоился, пока все свои вопросы с работой не уладил.

А в итоге соседи попросили оперов вообще отстать от них и отпустить домой: мол, давайте мы сразу всё подпишем — всё равно тут запрещенного искать нечего. Разумеется, до конца обыска их не выпустили.

Насчет подъезда вообще хочу сказать, что большинство тут живет десятилетиями, много лет все знакомы, и не помню каких-то конфликтов, хотя и заливали друг друга, и всякое бывало. С визитами милиции тоже все свыклись — и ловили кого-то, и с обысками приходили, и сажали периодически (одного даже по ошибке, но отсидел он полностью). И характеристики писали для милиции друг на друга, и всегда характеристики были положительными. Да и сами герои характеристик тоже :)

* Губернатор Тюменской области

4. Обыск

Забудем в этой тишине
доносы и обиды,
пока мы не убиты,
пока мы не забыты.
Ах, князь, гитару мне.

(там же)

[img_assist|nid=3020|title=|desc=|link=node|align=none|width=400|height=292]

Обыск начался в 7.40 (я пошутил тогда, что это название одесской песенки - «Семь сорок») и закончился в 10.45. Обыскали кухню с древними склянками, коридор с завалом старых книжек, ботинок, коньков, маминых институтских филологических конспектов и отцовских любительских фото застойных времен. Затем комнаты родителей и сестры.

Операм сразу сказали, что всюду там моих вещей нет, и про меня искать там нечего — и там они обыск проводили чисто формально, чтобы не тратить время. В шкаф на балконе, заваленный всяким хламом и пыльными мешками, вообще не полезли — слишком уж он страшен был в своем безобразии.

Изъяли в тех помещениях единственную вещь — в письменном столе отца нашли папку его трафаретов начала 1980-х, когда он работал в пионерлагерях фотографом и оформителем — были там трафареты значков «Будь готов!», пионеров-спортсменов, символика детского сада «Олененок» и всякая подобная пионерско-октябрятская всячина. Из всей кипы трафаретов взяли и изъяли наугад один — маленький трафарет цветочка из пяти лепестков на тонкой кальке, заведомо не пригодный для стенной росписи — по поводу которой якобы проводили обыск. Зато потом это дало повод растрещать всюду, что «у подозреваемого изъяли буквенный трафарет и краску».

Не изымали у меня при обыске никаких трафаретов — кроме указанного, отцовского, 1980-х гг. Иных трафаретов, кроме отцовских, в квартире и не было. И краски в баллончиках для стенной живописи не было — и не изымали ее, соответственно. Краску не изымали вообще, и даже не обращали на нее внимания — хотя весь дом завален банками с эмалью, тюбиками художественных масляных красок, старой гуашью, акварелью, темперой и тушью. Не изымали ни кисти, коих было огромное количество, ни маркеры.

Иначе говоря, заведомо пришли не за краской и трафаретами. И само постановление на обыск на это намекало — там первым делом было написано, что будут изымать «краски и трафареты» (типа, орудия преступления), а ниже в другом абзаце, приписано — что также изымать будут «агитационные материалы, мультимедийные файлы» и т.д. Фактически искали именно последнее, чтобы шить какие-то другие дела.

Но для «оправдания» нужно было изъять хоть что-то, что формально может быть связано со статьей «Вандализм» - то есть ЛЮБУЮ краску или ЛЮБОЙ трафарет. Тогда можно было закрыть человека на 48 часов, заявив, что нашли предполагаемые СЛЕДЫ ПРЕСТУПЛЕНИЯ. И изъяли первый попавшийся трафарет. Если бы трафаретов не было, изъяли бы любую банку с краской — хоть школьную гуашь. Но это был ненадежный путь для закрытия, а потому нужны были «показания очевидца» - они их в итоге получили, отдубасив нашего с Андреем знакомого и заставив подписать ложные показания, продиктованные операми.

Трафареты, краски, 214-я статья — это изначально была фикция.

В итоговом протоколе обыска, подписанном понятыми, копию которого мне 5-го февраля, наконец, дали, указано открытым текстом - обыск проводился «в целях отыскания и изъятия агитационной продукции, предметов, представляющих интерес для следствия».