Продолжение Дела об Экстремистской Листовке (плюс синопсис предыдущих серий плюс тематическое видео)
Вот у нас в стране есть такой интересный стереотип - “милиция просто так дела не заводит, раз взяли тебя в оборот, значит, заслужил чем-то”. В последнее время, правда, этот стереотип сдал позиции, но всё ещё силён. Напоминать про то, что виновность у нас определяет не следствие, а суд, обычно бесполезно. Но я попробую напомнить.
Так вот, у меня закончилось ознакомление с делом. Да, тем самым делом по статье 280 часть 1 (Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности). Антисоветчина, короче.
На всякий случай, излагаю краткое содержание предыдущих серий, если кто забыл. Региональное управление ФСБ по Тюменской области обвиняет меня, Андрея Кутузова, в том, что на митинге 30 октября 2009 года я раздавал прохожим листовку весьма экстремистского содержания. В частности, в листовке фигурируют фразы вроде “ментов к стенке” и “разрисовывайте стены тюменского Центра по борьбе с экстремизмом”.
Как развивались события? Итак, 30 октября прошлого года в Тюмени действительно прошёл митинг за расформирование центров “Э” (в рамках общероссийской кампании), и я был одним из его организаторов. Акция прошла нормально, милиция присутствовала в огромных количествах, но не вмешивалась, завершилось всё мирно, без каких-либо инцидентов, вот даже отчёт есть.
Общероссийская кампания “Экстремизма.нет” была широкой, но заявленных целей не достигла - Департамент по борьбе с экстремизмом никто не расформировал, уголовные дела по “экстремистским” статьям никто не закрыл. Ну что ж - участвовавшие движения и индивидуальные активисты переключились на другие дела, не забывая, конечно, при случае высказать своё мнение о политических преследованиях (ради которых и создавались центры “Э”). Так поступили и тюменские анархисты, а о митинге 30 октября лишь вспоминали иногда при случае - “вот, красиво там было, темнота, фаер-шоу, музыка...” Оказалось, зря забыли.
Но прерву рассказ, ненадолго вернувшись в настоящее (и, одновременно, в прошлое). В процессе ознакомления с делом я заполучил видео, которое снимали на митинге 30 октября 2009 года милиционеры из отдела обеспечения общественной безопасности УВД г. Тюмени. Выкладываю его здесь полностью, без каких-либо купюр. Убедитесь сами, что на видео нет ни одного момента, где я вообще держу в руках хоть какую-нибудь листовку, а уж тем более - что раздаю. А тем более - ту самую с “ментами к стенке”. Смотрите, любуйтесь. Копирайт ОООП УВД г. Тюмени:
Уличная вечеринка "Extremizma.net" (Тюмень) on Vimeo.
Обратно к историческим событиям. Через полгода после митинга, в апреле 2010 у меня неожиданно прошёл обыск, после которого я просидел 48 часов в изоляторе. Выяснилось, что начиная с ноября 2009 года ФСБ совместно с тюменским центром “Э” ведут уголовное дело по факту распространения 30 октября тех самых экстремистских листовок. Листовки эти (судя по материалам дела) отнёс в отделение милиции на следующий день после митинга некий человек, которому их дали на митинге. Милиция переправила их в “Э”, ну и закрутилось.
ФСБ долго искала, кто бы мог распространять эти листовки. Как искала - мне неведомо. Но чудесным образом нашла ещё нескольких людей с такими листовками (все они мне незнакомы). Тут следует отметить, что и я, и другие организаторы митинга совершенно точно помнят, что такой листовки там не было и не могло быть по многим причинам. Были другие листовки, они у многих остались, вот они в электронном виде - 1,2 и 3.
Затем (опять же судя по материалам дела) ФСБ провела некие “оперативно-розыскные мероприятия” и установила, что раздавать экстремистские листовки мог именно я. Ну вот так решили следователи. Соответственнно, как я уже говорил, провели обыск - как обычно, большой толпой и рано утром. Адвокат мой приехал только под конец обыска. “Нашли” несколько тех самых листовок, про которые я сразу сказал, что это не моё. Изъяли компьютеры, принтер и уйму литературы. Отвезли в ФСБ и провели “опознание” теми самыми загадочными “свидетелями”. “Свидетели” уверенным движением руки указали на меня, как на человека, который дал им полгода назад на тёмной площади экстремистскую листовку. Тут меня и упекли в изолятор на двое суток и я стал подозреваемым, а с недавних пор - обвиняемым.
Потом происходило ещё много интересного. Например, следователь вытребовал у меня подписку о неразглашении данных следствия, а суд признал эти действия следователя незаконными. Потом мы требовали отдать мне компьютеры, потому что ФСБ два месяца ничего с ними не делало. Следователь сказал “ищем специалиста” и суд это устроило. ФСБ провела экспертизу остальных изъятых у меня материалов и нашла, в частности, экстремизм в статье убитого адвоката Станислава Маркелова, опубликованной в журнале “Автоном”. ФСБ же провела техническую экспертизу, которая выяснила, что “следы бумагопротяжного механизма” на страницах некоторых из экстремистских листовок “совпадают с контрольными образцами”, напечатанными на моём принтере. Видимо, остальные листовки печатали мои безвестные сообщники.
Мы с адвокатом с самого начала обращали внимание следствия на то, что “экстремистская” листовка является компиляцией из текстов, опубликованных мной на golosa.info по теме митинга, с несколькими добавлениями, конкретно подпадающими под статью 280 УК РФ. То есть, имеет место намеренная фальсификация с целью дискредитации. Поэтому мы ходатайствовали о проведении автороведческой экспертизы. Её провели одновременно эксперт ФСБ из Екатеринбурга госпожа Мочалова (известная своими экспертизами по “экстремистским” делам), эксперт-лингвист из Тюмени и целая команда лингвистов из Нижегородского государственного университета. Мочалова (ну конечно же!) пришла к немудреному выводу, что раз некоторые фрагменты листовки и текстов в интернете совпадают, то и автор у них, разумеется, один.
Однако, другие учёные с ней не согласились. Тюменский лингвист пишет, что в листовке есть инородные фрагменты, отличающиеся от исходных текстов коммуникативно и стилистически. Не совпадает с моей и лексика. В общем, вывод там такой, что в моём авторстве листовки можно усомниться (полный текст экспертизы). То же самое и нижегородцы: инородные фрагменты, пишут они, могут быть истолкованы как принадлежащие лицу с иным уровнем образования и грамотности (там действительно орфографические ошибки в листовке). Они тоже отмечают, что фрагменты эти совершенно иной коммуникативной направленности. Кроме того, этот коллектив экспертов приходит к выводу, что квалификация выявленных в листовке призывов как экстремистских вообще “не относится к компетенции психолого-лингвистического исследования”. То есть, предыдущие ФСБшные “экспертизы” просто подгонялись под то, что было нужно следствию. А так-то действительно не дело лингвиста определять, что экстремизм, а что нет. Это делает суд, по идее. (полный текст нижегородской экспертизы)
Ну и, собственно, вот. Все эти экспертизы сейчас приобщены к делу, уж не знаю, как суд будет в них разбираться. Адвокат в понедельник подал следователю три ходатайства:
1) Прекратить уголовное дело, поскольку в нём присутствуют неустранимые сомнения (конфликтующие лингвистические экспертизы)
2) Если дело не прекращается, убрать из вещдоков мой компьютер (ноутбук вернули ранее), поскольку в деле фигурирует только то, что на нём нашли (ничего себе!) фотографии с митинга. Эти фотографии в великом множестве висят и висели в Интернете и не доказывают ни изготовления ни распространения элокозненной листовки. Поэтому вещественным доказательством он не является и должен быть возвращён законному владельцу, то есть, мне.
3) Вызвать в суд всех экспертов, участвовавших в деле.
Когда следователь ответит на все эти ходатайства (посмотрим, как), он должен отправить дело в прокуратуру. Ну а там, если она не найдёт нарушений, то и в суд уйдёт. Цирк с конями продолжается. Охота на мыслепреступления в полном разгаре.
- версия для печати
- Войдите или зарегистрируйтесь, чтобы отправлять комментарии
- 4794 просмотра
Комментарии
БУРЯТСКОЕ ДЕЛО 30 октября
БУРЯТСКОЕ ДЕЛО
30 октября сотрудники бурятского Центра "Э" во главе с их начальником,
Алексеем Телешевым, вломились домой к Надежде Низовкиной в связи с митингом
несогласных в Улан-Удэ по "Стратегии-31", в котором они с Татьяной были
организаторами. "Правоохранители" потребовали отменить митинг как
"экстремистский". Они сначала спокойно сидели на общей с соседом кухне, а
затем проникли в их со Стецурой комнату.
Борцы с "экстремизмом" в течении 5 часов сидели в комнате, ходили по квартире,
без разрешения копались в бумагах и требовали явиться 31 октября в прокуратуру
писать объяснительную. Как выяснилось, им требовались показания по факту
проведенного 27 октября 2010 г. пикета в защиту Надежды Низовкиной и Татьяны
Стецуры (правозащитниц обвиняют в разжигании ненависти к спецслужбам).
Данный факт (проявление солидарности с политически преследуемыми) теперь
представляется как <<оперативные доказательства готовящихся противоправных
действий>>. Так что объяснительная была нужна "стражам порядка" для
обоснования прокурорского реагирования по предупреждению "действий
экстремистского характера".
Так защита свободы слова, не пресеченная силовыми органами, впоследствии стала
поводом к шантажу организаторов акции в рамках "Стратегии 31". Сотрудники
антиэкстремистского департамента, а также приехавший вслед за ними прокурор
Денис Ступаков, не постеснялись швырнуть в руки организатору "предостережение
о недопустимости экстремистских действий", в котором она прямо обвинялась в
статусе подсудимой. Из этого, делался "вывод": митинг 31 октября - готовящееся
экстремистское преступление. Силовики пытались разыскать двоих других
организаторов - Татьяну Стецуру и Сергея Дамбаева. Они пообещали сорвать
митинг прямым воздействием на мэрию, которая его согласовала. Впрочем, этого у
них не получилось. Сам митинг 31 октября прошел спокойно:
http://sarvarupa.livejournal.com/
Интересно, что пикет, проведенный 27 октября и так не понравившийся людям из
Центра "Э" тоже был согласован с властями.
Вот еще недавняя статья о данном уголовном деле:
http://ingeo-dz.com/2010/10/28/napisavshie-o-deporta...
КОММЕНТАРИЙ "Сутяжника":
Рвение сотрудников из Центров "Э", структур, нацеленных на политический сыск и
подавление любого инакомыслия в стране, часто не имеет никакого отношения ни
к закону, ни к здравому смыслу. Людей, преследуют за участие в согласованных с
властями публичных мероприятиях, законность которых не вызывает сомнения даже
у государственных чиновников.
А иногда, преследуют всего лишь за намерение провести такое мероприятие!
Ответственность за "мыслепреступления" - ничто, по сравнению с этим! Мы
живем в стране, все антиутопии кажутся не страшной сказкой, а убаюкивающей
колыбельной. Ведь окружающая нас действительность - намного хуже!
----------------------------------------------------------------------
БУРЯТСКОЕ ДЕЛО: ПРАВОЗАЩИТНИКИ ПРОТИВ "ПРАВООХРАНИТЕЛЕЙ"
В Улан-Удэ продолжается судебный процесс по уголовному делу против
правозащитниц и оппозиционных активисток Надежды Низовкиной и Татьяны Стецуры,
которых обвиняют по печально известной 282-й статье УК РФ в "разжигании вражды
и ненависти" к четырем "социальным группам": российской армии, МВД, ФСБ и
ГУФСИН (тюремщикам).
Разжигание якобы содержалось в листовке, написанной подсудимыми, и двух их
статьях в московской газете "Свободное слово".
На заседании 27 октября были допрошены двое свидетелей-"силовиков" из тех
самых "социальных групп", к которым якобы разжигали ненависть обвиняемые. Это
сотрудник милиции майор Михаил Корнильцев, неоднократно руководивший
задержанием обвиняемых на оппозиционных митингах и пикетах, и следователь
Анатолий Шагдаров, который вел их уголовное дело.
Допросы подобных свидетелей дают довольно редкую возможность заглянуть, так
сказать, в черепную коробку наших "правоохранителей" и получить представление,
что там творится. В ответ на вопрос, сколько времени в сумме он общался с
обвиняемыми, г-н Корнильцев невозмутимо заявил, что, вероятно, около восьми
часов. Этот ответ весьма изумил самих обвиняемых, по словам которых, названное
время следовало бы умножить как минимум раз в десять - по самой скромной
оценке. Учитывая общее количество их задержаний и то время, которое они
провели в "ментовках" - в невольной компании бравого майора.
С такой же "точностью" отвечал г-н Корнильцев и на другие вопросы. Например, о
том, сколько требовалось милиционеров для задержания обвиняемых, и применялась
ли к ним сила. По его словам, для этого хватало одного человека, и сила не
применялась.
- Да один человек нас и в машину-то затащить бы не смог! - возмутились подсудимые.
Также они поинтересовались, на каком основании Корнильцев произвел их
задержание, когда они распространяли газету "Свободное слово" (это один из
"эпизодов" их обвинения). Г-н Корнильцев невозмутимо ответил, что любое
распространение газет, любой сбор подписей он рассматривает, как одиночный
пикет. Правда, сформулировать, что такое "одиночный пикет", с точки зрения
закона, он не смог.
А почему вообще одиночные пикеты должны пресекаться - ведь они, по закону, не
требуют уведомления властей? Оказывается, г-н Корнильцев в данном случае
получил сведения о некоем пенсионере, который был крайне возмущен поведением
оппозиционных активисток, так что дело могло дойти до драки. И, во избежание
возможного конфликта, майор принял решение задержать их. "Поскольку задача
милиции - предотвращать конфликты".
Обвиняемые заметили, что никакого негодующего пенсионера они в глаза не видели
и сильно подозревают, что этот персонаж существовал только в богатом
воображении майора. Но если даже поверить в его реальность, то почему же был
задержан не этот буйный старичок, а они?
Другой вопрос: планировалось ли в тот раз их задержание заранее? Ответ г-на
Корнильцева: нет, милиционеры имели указание действовать по обстановке.
Вопрос: тогда почему вы нам сказали, что доложите о нашем задержании в Москву,
там этим интересовались? Г-н Корнильцев праведно возмутился: "Ни в какую
Москву я не докладывал!".
Автора этих строк давно интересовал вопрос: почему даже в самых невинных
вопросах наши "силовики" предпочитают не говорить правду? Вероятно, тут
действует "синдром Штирлица" - разведчику, работающему на вражеской
территории, категорически противопоказано говорить правду, так как любое
правдивое слово грозит ему провалом.
Уж не воспринимают ли себя наши правоохранители психологически, как военных на
захваченной неприятельской территории? Кругом - одни враги, отовсюду исходит
смертельная угроза... Если дело обстоит так, то все становится на свои места,
делаются понятны даже их неизбежные "срывы", подобные евсюковскому... Однако
стоит ли в этом случае удивляться, что и население склонно относиться к ним
соответственно, а "приморских партизан", наоборот, воспринимает как своих
героев-освободителей?
Затем суд перешел к допросу следователя Анатолия Шагдарова, который вел
уголовное дело. Подсудимые стали выяснять, почему были отстранены два
предыдущих следователя по делу, первый из которых закрыл дело за отсутствием
состава преступления, а второй - хотя и не закрывал, но всячески затягивал.
Г-н Шагдаров ответил довольно сухо, однако из его слов можно было сделать
вывод, что потому-то и отстранили его предшественников, что они не
обнаруживали в действиях обвиняемых состава преступления...
Затем подсудимые спросили: считает ли г-н Шагдаров, что в ходе следствия они
действовали против своих юридических интересов? (Тут надо заметить, что обе
обвиняемые - дипломированные юристы, а Татьяна Стецура еще и работала
адвокатом). Г-н Шагдаров, видимо, несколько удивленный вопросом, ответил, что
он так не считает. Но тогда зачем понадобилось против воли обвиняемых
назначать им государственных адвокатов? Г-н Шагдаров не нашелся, что ответить
на этот простой вопрос, а мы рискнем предположить: уж не потому ли и были
навязаны госадвокаты, что обвиняемые слишком хорошо отстаивали свои интересы?
Правда, в конце концов они освободились от такой принудительной "защиты", но
это стоило им немалых усилий...
Также обвиняемые попытались выяснить взаимоотношения между следствием и
небезызвестным МВД-шным центром "Э" по борьбе с экстремизмом. Следователь
Шагдаров категорически отрицал, что подчиняется сотрудникам этого центра. "Но
тогда почему же центрэшник г-н Телешев свободно заходил в ваш кабинет во время
допросов, садился в ваше кресло, сам задавал вопросы?". "Ну, я же не могу
запретить заходить в мой кабинет. Если он, допустим, во время допроса
открывает дверь и просовывает туда голову, то что я могу поделать?.."
Допросы свидетелей, в том числе сотрудников центра "Э", должны продолжиться на
следующих судебных заседаниях. Можно ожидать новых интересных экскурсов в
область правоохранительной психологии.
А. Майсурян
вадиММ
Сбили с ног - Сражайся на коленях!
Встать не можешь? - Лежа наступай!